Кто бы мог подумать, что в далеком две тысячи девятом году, будучи абсолютно счастливой и беззаботной, я напишу эти, ставшие теперь пророческими, слова.
Мне хочется, чтобы со мной говорили,
Рассказывали сказки, пели песни,
Чтобы долго-долго на ушко нашептывали,
А я терялась в этом море звуков и слов.
Мне хочется, чтобы меня не бросали,
Чтоб не убегали торопливо, отмахиваясь,
Не смотрели бы равнодушно-холодно,
Чтоб не было так одиноко вечером,
Чтобы не считать гирляндные лампочки,
Чувствуя, что дышать снова тяжело,
Что зима подбирается, в окна стучится,
Не кутаться в плед в испуге от ее бледности.
Мне хочется пальцы греть не о кружку чая,
А о плечо горячее, родное до плача.
И чтобы к трубке телефонной не тянуться,
Не впадать в отчаяние от ее молчания.
Мне хочется… Но тишина.
Наверно, я уснула, сидя в кресле,
И снятся сказки, разговоры, песни,
И сниться, будто наконец-то не одна.